16. 09
первый сильный страх приходит всегда поздно: я сравниваю уровни влияний, количество искусственно рожденных элементов во мне и объем той части собственной личности, что рассеяна по чужим сознаниям. нахожу новые, единственно чистые источники силы и признаю в этот момент превосходство способности над фактом и результатом, хоть и не решусь вознети над результатом процесс.
главную сложность вызывает у меня не поиск и не последующая обработка, а именно момент извлечения, в данном случае скорее насильного выдирания, когда уровень мотивации критически не соответствует потребностям редкого и болезненного здравого смысла, и тьма другого рода противоречий вырывается в сферу чувственного. наступает недолгий антракт и сцена скрывается от зрителя протной вишневой кулисой
главную сложность вызывает у меня не поиск и не последующая обработка, а именно момент извлечения, в данном случае скорее насильного выдирания, когда уровень мотивации критически не соответствует потребностям редкого и болезненного здравого смысла, и тьма другого рода противоречий вырывается в сферу чувственного. наступает недолгий антракт и сцена скрывается от зрителя протной вишневой кулисой
17.09
обещания держатся на честном слове, свои, себе, и слова тонки, и формулировка неточна. хочется здорово утвердиться, вымести сор, срезать с ладоней мох, и дальше, в виде чистого концентрата литься на раны, по своей дороге, в своей национальной традиции.
возраст позволяет избавиться от постыдных ритуалов, но не отменяет первопричин всех бед, печалей и неурядиц. интриги фатума больше не вызывают рефлексий, напряжение и тем более тонус стали недосягаемой роскошью. именно в этой коробочке, между тоской и болезненным ожиданием, закрыта моя душа и опечатана.
поэтому начинаю двигать вещи, выдвигать требования, которые наверняка скажутся потом (разрушительно) на конструкциях, что подвластны разрушению (хлипкие привычки и достоинства), и обязательно украсят каждую монументальную идею (мегаполисы, грузовые составы, моя любовь). каждый мой парадокс основан на неспособности отличить одно от другого, а другое - от лишнего (вот паучьи сети, вот горы заснеженные), когда ты продолжаешь подавать мне руку, а сердца своего больше не подаешь (рука тоже устанет), хоть бы весь мир в чаевых, радости чувств изъяты из меню, гарсон, сложите фартук, отпуск за свой счет.
здравствуй, я нашла тебя. сыграем же в ничью да пожмем друг другу руки; пусть и новичок, я буду предельно учтивой
возраст позволяет избавиться от постыдных ритуалов, но не отменяет первопричин всех бед, печалей и неурядиц. интриги фатума больше не вызывают рефлексий, напряжение и тем более тонус стали недосягаемой роскошью. именно в этой коробочке, между тоской и болезненным ожиданием, закрыта моя душа и опечатана.
поэтому начинаю двигать вещи, выдвигать требования, которые наверняка скажутся потом (разрушительно) на конструкциях, что подвластны разрушению (хлипкие привычки и достоинства), и обязательно украсят каждую монументальную идею (мегаполисы, грузовые составы, моя любовь). каждый мой парадокс основан на неспособности отличить одно от другого, а другое - от лишнего (вот паучьи сети, вот горы заснеженные), когда ты продолжаешь подавать мне руку, а сердца своего больше не подаешь (рука тоже устанет), хоть бы весь мир в чаевых, радости чувств изъяты из меню, гарсон, сложите фартук, отпуск за свой счет.
здравствуй, я нашла тебя. сыграем же в ничью да пожмем друг другу руки; пусть и новичок, я буду предельно учтивой
18.09
здесь один из последних моментов, когда покой был благосклонен и со мной, возле воды, я и собака идем нога в лапу и каждую крабовую палочку делим на двоих. предчувствие давно заполнило пустоты действительности, обрело воплощение, но никак не желает расстаться со своей должностью; в этом предчувствии каждая беда - потенциальная моя, каждый вдох - катастрофа с налетом печальной гордости, как песчинка в мякоти моллюска. впервые смело можно утверждать - не осталось ничего и никого, стерильно чисто, однородно, так просто, что я смеюсь и глажу собачью голову
20.09
мое прозрение, каким бы субъективным ни было, лучшее условие для обретения силушки. и пусть жаль будущее, обреченное, и жаль впечатление волшебное от прошлого, на этой границе заряд мой полон, мысль крепнет и крупицы самосознания собираюся вместе, дабы свариться в кашу. нет, ты не просто забываешь меня обнять
твоя до абсурдного детская ненависть к человечеству и, в частности, к себе - единственное, что имеет значение. тем временем моему веянию, как и моей личности в целом, нет места в твоей изысканной системе ценностей. все, что я могу дать и даю, не пользуется спросом, как я, так долго, так сладко
твоя до абсурдного детская ненависть к человечеству и, в частности, к себе - единственное, что имеет значение. тем временем моему веянию, как и моей личности в целом, нет места в твоей изысканной системе ценностей. все, что я могу дать и даю, не пользуется спросом, как я, так долго, так сладко
28.09
я оперирую и мы оперируем, по обоюдному согласию проводим полную аннуляцию (и торжествуем), не только каждый с собою, но и вместе
08.10
теперь и воздух один - ледяная глыба, но не противник мне, а лезвие, острое, между двумя небесными сферами, и как предпосылка новых конфликтов, и как лишние тяготы быта. я не частна, в общем/целом, чаще несчастна (и тут вранье), реже понимаю чужую мысль, но чужие вещи - всегда приходятся кстати
15.10
теперь я открыта мистическому, всему доброму и радостному, которого в моем убежище вдосталь. и все вещи тут особого рода, особого толка. привет