sleepless elite
- я знаю, ты не хочешь возвращаться домой
и мы поехали
позволяю себе начинать, моя голова не работает, я ношу тело, мое тело интересует кого угодно, ладно. я уже, а она вдыхает первый раз, эти люди насыпали слишком много, я не уследила, отсюда и поехало. она кашляет за домом, скоро все начинается, это не похоже на то, что должно было быть, я схожу с ума, и она, мы думаем одновременно, очень плохо. часы останавливаются, мы входим внутрь и ложимся. мои мысли быстрее времени, я говорю два слова в вечность, вечность проходит за пять секунд, новая - страшнее. страшно страшно страшно страшно, сознание в беде, я в опасности и умираю. музыка медленней и стихает, только если открыть глаза, глаза лучше не открывать, комната вьется, волны врезаются в затылок, проходят сквозь и льются дальше от виска до виска, это больно, но позже ситуация ухудшается. она говорит слишком быстро, я не успеваю, трек пролетает за десять секунд и волны разворачиваются, бьют теперь в лоб, это невыносимо вдвойне. после этого возвращается фаза замедления, приходит понимание, все кончено. мне очень хочется существовать и я звоню кристине. мой, ее голос такой же медленный, как всё. я помню, где нахожусь, говорю адрес. кристина знает, что происходит. если ты скажешь кристине адрес - всё хорошо. не успеваю разработать план спасения, она отбирает телефон, мы полежим и отпустит, она говорит медленно, и это ложь, все знают, у меня остановится сердце или нас найдут эти люди. угроза снаружи, угроза изнутри, люди заходят очень часто, в смысле, я не могу оценить, но чаще, чем хотелось бы. я не знаю, чего они хотят, и открываю глаза, испуганно смотрю, я знаю, что им нужно, и ненавижу их. злость усиливается многократно, разбавляет чувство страха, на третий-четвертый раз я посылаю нахуй хозяев квартиры. ненадолго нас оставляют в покое. моя спина, моя грудь и руки горят, вокруг корпуса сплетается кокон, он нихрена не защищает, но он есть. пальцев я давно не чувствую. нахожу свои руки под головой онемевшими, начинаю двигать ими, открываю глаза - так лучше. время как измерение перестает существовать линейно, я слежу по трекам. один накладывается на другой, они пролезают друг в друга, обрываются резко, сменяются, открываю глаза, визуальных беспорядков почти нет. новый приступ, теперь паника, мое сознание больше не связано с телом, оно поймано в клетку и хранится отдельно, мне никак не получить его обратно, не знаю, что делать, я хочу все вернуть на свои места, в меня вливают полтора литра минералки и я иду к туалету. в этом доме нет ни одного помещения, которое закрывалось бы изнутри и мне дико страшно. в вертикальном положении меня навещает тремор, я не могу опираться на ногу или руку, все трясется, я фиксирую колебания на глаз, прикидываю, потом выключаю свет и нахожусь так, в надежде, что никто не зайдет. дом отвратительный, я возвращаюсь. она не совсем в порядке, ее убирает сильней, но взамен она может спать, кусками, ей легче с закрытыми глазами, мне - наоборот. наш приход индивидуализируется, теперь каждый сам за себя, это пугает, еще пугает человек, он приходит и ложится, пытается, я в панике уползаю, роняя телефон за кровать. сон - это святое, товарищ, говорю я, сон - это святое. мне сон не светит, ей тоже, односпальная кровать расположена под наклоном, я чувствую как жар льется вниз и скапливается в ногах, при этом возвращается теплый ледяной панцырь и теперь я могу функционировать немного. следующие три часа я думаю о своем телефоне, и о буддистах, по-моему, думаю, что становится лучше, или я не встречу утро, или люди придут. в конце концов я отправляюсь в путь, нахожу в сумках ее телефон, очень рано, продолжает бить дрожь. время тянется, придурок постоянно говорит, у него приятный приход, а она лежит, полностью потеряв контроль. однажды он замолкает. часы обижают, так медленно, невероятно медленно, мы встаем в полшестого, я нахожу свой телефон, боюсь есть и боюсь пить, немного заварки, умывальник. она в относительном порядке, а потом за окном начинает светать, и, как в фильмах ужасов, я понимаю, что все страшное позади. все самое страшное в жизни. этой новостью хочется делиться, я пишу "як справи". мы идем на автобус, у нас есть время и одна мысль на двоих, очень плохая и очень хорошая. сейчас мне лучше
и мы поехали
позволяю себе начинать, моя голова не работает, я ношу тело, мое тело интересует кого угодно, ладно. я уже, а она вдыхает первый раз, эти люди насыпали слишком много, я не уследила, отсюда и поехало. она кашляет за домом, скоро все начинается, это не похоже на то, что должно было быть, я схожу с ума, и она, мы думаем одновременно, очень плохо. часы останавливаются, мы входим внутрь и ложимся. мои мысли быстрее времени, я говорю два слова в вечность, вечность проходит за пять секунд, новая - страшнее. страшно страшно страшно страшно, сознание в беде, я в опасности и умираю. музыка медленней и стихает, только если открыть глаза, глаза лучше не открывать, комната вьется, волны врезаются в затылок, проходят сквозь и льются дальше от виска до виска, это больно, но позже ситуация ухудшается. она говорит слишком быстро, я не успеваю, трек пролетает за десять секунд и волны разворачиваются, бьют теперь в лоб, это невыносимо вдвойне. после этого возвращается фаза замедления, приходит понимание, все кончено. мне очень хочется существовать и я звоню кристине. мой, ее голос такой же медленный, как всё. я помню, где нахожусь, говорю адрес. кристина знает, что происходит. если ты скажешь кристине адрес - всё хорошо. не успеваю разработать план спасения, она отбирает телефон, мы полежим и отпустит, она говорит медленно, и это ложь, все знают, у меня остановится сердце или нас найдут эти люди. угроза снаружи, угроза изнутри, люди заходят очень часто, в смысле, я не могу оценить, но чаще, чем хотелось бы. я не знаю, чего они хотят, и открываю глаза, испуганно смотрю, я знаю, что им нужно, и ненавижу их. злость усиливается многократно, разбавляет чувство страха, на третий-четвертый раз я посылаю нахуй хозяев квартиры. ненадолго нас оставляют в покое. моя спина, моя грудь и руки горят, вокруг корпуса сплетается кокон, он нихрена не защищает, но он есть. пальцев я давно не чувствую. нахожу свои руки под головой онемевшими, начинаю двигать ими, открываю глаза - так лучше. время как измерение перестает существовать линейно, я слежу по трекам. один накладывается на другой, они пролезают друг в друга, обрываются резко, сменяются, открываю глаза, визуальных беспорядков почти нет. новый приступ, теперь паника, мое сознание больше не связано с телом, оно поймано в клетку и хранится отдельно, мне никак не получить его обратно, не знаю, что делать, я хочу все вернуть на свои места, в меня вливают полтора литра минералки и я иду к туалету. в этом доме нет ни одного помещения, которое закрывалось бы изнутри и мне дико страшно. в вертикальном положении меня навещает тремор, я не могу опираться на ногу или руку, все трясется, я фиксирую колебания на глаз, прикидываю, потом выключаю свет и нахожусь так, в надежде, что никто не зайдет. дом отвратительный, я возвращаюсь. она не совсем в порядке, ее убирает сильней, но взамен она может спать, кусками, ей легче с закрытыми глазами, мне - наоборот. наш приход индивидуализируется, теперь каждый сам за себя, это пугает, еще пугает человек, он приходит и ложится, пытается, я в панике уползаю, роняя телефон за кровать. сон - это святое, товарищ, говорю я, сон - это святое. мне сон не светит, ей тоже, односпальная кровать расположена под наклоном, я чувствую как жар льется вниз и скапливается в ногах, при этом возвращается теплый ледяной панцырь и теперь я могу функционировать немного. следующие три часа я думаю о своем телефоне, и о буддистах, по-моему, думаю, что становится лучше, или я не встречу утро, или люди придут. в конце концов я отправляюсь в путь, нахожу в сумках ее телефон, очень рано, продолжает бить дрожь. время тянется, придурок постоянно говорит, у него приятный приход, а она лежит, полностью потеряв контроль. однажды он замолкает. часы обижают, так медленно, невероятно медленно, мы встаем в полшестого, я нахожу свой телефон, боюсь есть и боюсь пить, немного заварки, умывальник. она в относительном порядке, а потом за окном начинает светать, и, как в фильмах ужасов, я понимаю, что все страшное позади. все самое страшное в жизни. этой новостью хочется делиться, я пишу "як справи". мы идем на автобус, у нас есть время и одна мысль на двоих, очень плохая и очень хорошая. сейчас мне лучше